Бангкок-8 - Страница 62

Я старался в точности следовать ее указаниям и медленно двигался мимо раскуроченных легковых автомобилей и грузовиков, поглядывая направо и налево, чтобы не пропустить новый «мерседес-эстейт». Пройдя меж обломков до середины площадки, я обнаружил поперечный проход. Джонс бросила на меня мрачный взгляд. Но мы не оставили своего занятия, пока не оказались на западной оконечности территории. Пот лился у американки по лбу, разъедая глаза, и она поминутно моргала. Кимберли расстегнула молнию на комбинезоне и закатала рукава. Не глядя на меня, она опустилась на корточки у проволочного забора. Я сел рядом и сказал:

— Мне очень жаль, Кимберли.

Она тяжело вздохнула.

— У себя на родине я привыкла думать, что являюсь достаточно умным человеком. Но в первые дни пребывания здесь стала в этом сомневаться. Потом поняла, что это следствие культурного шока. Любой человек ощущает себя подобным образом, если оказывается вне системы привычных отношений. Я принялась учиться терпению и даже немного состраданию и в какой-то момент почувствовала себя настолько глупой, что порадовалась своим успехам. Реальность находит способы садануть под дых. Особенно здесь, в Таиланде. По крайней мере мне так кажется.

Я чувствовал себя хуже некуда и не нашел что ответить. Сидел и смотрел в землю.

— По крайней мере скажите, я правильно поняла, почему вы все утро были в плохом настроении?

— Да.

— Подытожим наши поиски. Ясно одно: на единственной в Бангкоке полицейской стоянке все машины выглядят так, словно погибли двадцать лет назад от автомобильной чумы. Согласна, уровень жизни в вашей стране не особенно высок, однако на улицах города я видела на удивление много роскошных машин: «мерседесов», дорогих «тойот», «лексусов» и прочих. Учитывая это, можно было бы ожидать, что на стоянке Тайской королевской полиции будут представлены любые модели хотя бы по одному-двум экземплярам. Так?

— Так.

— Но как ни странно, я видела всего две современные нераскуроченные машины — «БМВ», которые припаркованы рядом с причалом.

— Все правильно, Кимберли.

— Я поняла, Сончай. С тех пор как мы работаем вместе, вы сделали много такого, что мне непонятно. Но я всегда вас прощала, поскольку вы никогда не вели себя бесчестно. Не думала, что вы способны меня обмануть. Для чего вы потащили меня на эти идиотские поиски, если заранее знали, что чертова машина уже продана?

— Есть культуры, в основе которых чувство вины, есть культуры, в основе которых чувство стыда. Ваша культура — культура вины. Моя культура — культура стыда.

— Хотите сказать, что у вас в обычае тянуть волынку, пока не выяснится, вляпались вы или нет в очередное дерьмо?

— Неплохо сформулировано. Ведь машина могла оказаться на стоянке.

— Вряд ли. Ваш сержант успел загнать основную улику в нашем расследовании убийства.

— Это не его вина.

— Разумеется. Мы снова имеем дело с кармой? Или это дух дерева возвел тот замечательный причал и приказал сержанту машины стоимостью свыше тысячи долларов грузить на баржи, чтобы те их отвезли туда, где они обретут новое рождение, и не исключено, что в буддистский монастырь?

— Мне трудно вам объяснить, но это в самом деле хорошая система.

— Я слышала, вы были архатом, неподкупным полицейским?

— Я им и остался, только не следует забывать об относительности истины. В прежние времена между районами шли настоящие войны. Доходило до того, что полковники чуть ли не стреляли друг в друга. Казалось, единственный выход, чтобы каждый район имел собственный отстойник автомобилей.

— Постойте, давайте говорить прямо. Если в городе всего один отстойник, куда свозили автомобили со всего Бангкока, то все деньги от продажи машин и запчастей получал район, на территории которого он расположен?

— Да, и это было очень плохо. Происходили стычки, перестрелки, погибали люди. Доход от продажи машин очень высок, поэтому каждый хотел получить свою долю. Затем в полицейских низах произошла революция. Копы проголосовали за то, чтобы назначить ответственным за отстойник сержанта Сурию. Он приверженный буддист, почти архат, поэтому ему все доверяют. Он отдает доходы на благотворительность, а большую часть жертвует в фонд вдов и сирот погибших полицейских. Нам даже удалось построить новое крыло в Генеральном полицейском госпитале.

— «Нам»?

— Мы все гордимся достигнутым. Когда закончилось строительство причала, был устроен прием. Тот кран, что стоит на пирсе, стоит двадцать миллионов батов. Это просто другой подход к жизни, но я понимаю, что у западного человека подобное вызывает недоумение.

Джонс понимающе кивнула. Мне показалось, что моя страна сделала ее немного старше, но я об этом не жалел, поскольку увидел в ее голубых глазах проблеск понимания. А в уголках губ — маленькие морщинки тайской смешливости.

— А разве не проще было напрямую спросить у сержанта, стоит машина в отстойнике или нет? Скажете, что это не тайский способ делать дела? Вы ни в чем не в состоянии признаться, пока женщина-фаранг сама не дойдет до печальной истины? А как получается, что никто не обращается с жалобами? Исчезает дорогая машина, но владелец не пытается вернуть ее назад?

— Если владелец жив, мы предоставляем ему возможность выкупить машину.

— Выкупить?

— Разумеется, в течение определенного периода времени. Затем автомобиль признают ломом, что дает основание считать его собственностью государства.

— То есть полицейских?

Мы поднялись одновременно. Стало слишком жарко, чтобы продолжать спор.